✅ ОВЕЦКА-СЕРЕБРЯНКА. Жила была кыцонъка. Уей было двеманюшки. Она кажный день...

✅ ОВЕЦКА-СЕРЕБРЯНКА

Жила была кыцонъка. Уей было двеманюшки. Она кажный день ходила до дровосека, мать-то их. И им пекла шанюшки. Говорит, она манюткам:
— Как я уйду, дровце секци, так вы дверь держите крепче и сами не спите. Крепче замыкайтесь. Как Егибовна к вам будет подходить, так она вам будет петь толстым голосом, а я как буду подходить, так я вам буду петь тонким голосом. Как мне, так открывайте, а Егибовне не открывайте. Как Егибовна будет петь:
«Куда ваша маменька пошла, да в каку дороженьку», а вы скажите Егибовне, что я влево ушла; а я вправо уйду, а то она меня съест.
Она и ушла в лес дровце секци, в праву дорожку. Приходит Егибовна и кричит:
— Ба-а-а, кыцаньки, ба-а, маленьки, откройте воротица, я ваша маменька, вы мои детоцки, откройте воротица!
А манюшки и говорят:
— Слышим, слышим, не маменькин голосочек.
Она тогда:
— Куда ваша маменька ушла?
Они говорят:
— В леву дорожечку, дровце секци.
И поехала Егибовна на железной ступе в лес, с железным крюком, и хвощет лес-то. Да и говорит:
— Съем кыцаньку, съем серебрянку!
А маменька пришла домой и говорит:
— Ба-а, кыцаньки, ба-а, маленьки, откройте воротица.
(Да-маменька-то тоненьким, да растяжным, а Егибовна-то толстьш.) Ваша мать пришла, молочка принесла.
Они и говорят:
— Ты, маменька (тоже тонкими и растяжными).
Так, открыли воротица маменьки. Она и рассказывает, как ходила дровце секци.
Спать легли, на завтра и встали. Маменька опять шанежек им спекла, да и походит на дровосек. И опять приказывает, чтобы Егибовне не отпирали двери, а ей отпирали.
— Я уйду сейчас в праву дорожечку, а вы Егибовне скажите, что в леву, а то меня Егибовна съест.
Она и ушла дровце секци, а детоцки заложились. Пришла Егибовна и кричит толстьш голосом:
— Ба-а, кыцаньки, ба-а, миленьки, откройте воротица, я ваша маменька, вы мои детоцки!
Они и говорят:
— Слышим, слышим — не маменькин голосок. Егибовна и спрашивает:
— Где маменька?
Детоцки и говорят:
— Пошла в леву дороженьку, дровце секци.
Она и поехала на железной ступы в лес в леву дорожечку.
И опять хлеще железным крюком лес-от. Да и опять:
— Съем кыцаньку, съем серебрянку!
Детоцки дома-то и уснули. А мать-то не велела им засыпать-то. Маменька приходи из лесу и говорит:
— Ба-а, кыцаньки, ба-а, маленьки, откройте воротица!
А детоцки все не цюют. Так маменька легла под крылецко спать. Егибовна пришла да съела ее под крыльцем-то, а сама и уехала. Детоцки проснулись утром, а маменьки нету, а вышли на крылецко и говорят сами (sic!) собой:
— Где же наша маменька?
Одна-то манюшка да заглянула под крыльцо, да одни косточки лежат. Манюшки и стали плакать. Костоцки-те собрали, а Егибовна пришла, да и манюшек съела.