Наступление смерти у наших предков-славян неизменно связывалось с...

Наступление смерти у наших предков-славян неизменно связывалось с обстоятельствами прожитой жизни.
Не даром одним из добрых напутствий было пожелание умереть дома, в окружении родственников. Если человек погибал внезапно, в дороге или от рук разбойников, то суеверные люди искали корень причин в самом умершем. Дескать, не так он был безгрешен, как казался, за что и получил злую кончину.

Смерть «правильная» и «неправильная»
Залогом достойной смерти всегда считалась праведная жизнь. Только такие люди были удостоены тихого и спокойного ухода из жизни, а после него – долгой памяти членами Рода. Ведь пока чтят предка, зовут в поминальные дни на угощенье, вспоминают его деяния в назидание потомкам, его душа жива в этом мире.

Неестественная смерть сама по себе настораживала. Человек ушедший рано не избыл всего срока и потому его душе ещё долго предстоит скитаться по свету, ожидая пропуска в «нормальный» мир предков покуда не иссякнет его жизненная сила. Как знать, не придёт ли сущность умершего вредить живущим за это? При этом по сути было не важно, случился ли несчастный случай с усопшим, наложил ли он на себя руки, стал жертвой зелёного змия или лиходея.

«Деды» и «навцы»
Скончавшиеся «правильной» смертью гордо именовались «деды» (по-белорусски – «дзяды»). Их почитали как покровителей рода, уважительно обращались к ним в критических ситуациях, испрашивали помощи, а в поминальные дни звали к месту захоронения (весной) или домой на трапезу (осенью).

Тех, кого постигла лютая смерть называли «навцы» (по-белорусски – «наўцы»). От места их нынешнего пребывания – Нави, мира навеянного, т. е. духов, марева. При этом ипостась их непременно была вредоносной. Подобные сущности превращались как минимум в кикимор и водяных или, того хуже, в упырей и оборотней. А уж с ходячими мертвецами наши предки обходились достаточно жёстко: колом осиновым место где сердце пробивали.

Похороны заложных покойников

На общем кладбище или в отдельной могиле хоронили лишь тех, кто был достоит подобной участи. Ибо считалось, что негоже вредной сущности обитать между добродетельных усопших: земля их не примет, а добрых «дедов» не следует тревожить и баламутить.

Где же хоронили тех, чья смерть была противоестественна? Да попросту относили трупы таких в лес, а то и оставляли там, где смерть настигла. Сверху же накидывали целую гору сучьев да веток. Теперь скончавшийся становился «заложенным» или «заложным» покойником – заложенным всяким хламом, а не упокоенным достойно. Подробно данный обряд был освещён в трудах этнографа Д. К. Зеленина, собиравшего по крупицам в деревнях российских, украинских и белорусских и записывавшего все бытовавшие спокон веков поверья.

Конечно, случись лютая смерть в дому или на улице, труп не оставляли там же, а часто отволакивали в дебри леса, топили в болоте, замуленом пруду или скидывали в глубокий овраг и там закладывали листьями да сучьями. Раннехристианские священники также поддерживали данную традицию, не давая упокоение разбойникам да самоубийцам места на общем кладбище, выделяя им место на обочинах дорог да на перекрёстках. Лишь спустя века убитых стали хоронить на общем погосте, а самоубийц рядом, но за оградой некрополя.

Примечательны погребальные ритуалы, сопровождавшие похороны заложных покойников. Чтобы скончавшийся не тревожил родных, ему перед закладыванием подрезали сухожилия, само тело клали вниз головой, да ещё и на шею клали серп или косу. В саму могилу или по верху насыпали угли из домашнего очага, а то и вовсе разжигали костёр. Считалось, что если не запугать таким образом почившего, то он может наслать неурожай, засуху или половодье в отместку за свою «неправильную» кончину. Психопатичные состояния – меряченье у мужчин да кликушество у женщин – напрямую считались навеянными, т. е. провоцированными «навцами».

Помощь душам заложных
В то же время у родственников в душе имелось сострадание к близким, умершим неестественной смертью. Таких покойников принято было поминать отдельно – на Семик или седьмой четверг после Пасхи. День так и называли – отрада для душ. Ибо даже убиенные тешатся милостью живущих.

В обычные поминальные дни, когда домой на трапезу звали «дедов», под стол нет-нет, да кидали ложку харчей, чтобы и души заложных покойников могли подкрепиться.

Существовал ещё один вариант действий, облегчавший удел избывающей свой срок душе. Новорождённого называли именем геройски погибшего предка. Таким образом даже «навца» старались задобрить, обратить его энергию на оказание добра семье. Хотя данный обычай был в древности, часто и в наши дни младенцев называют именами умерших трагически людей.
Ярополк
Как вы считаете: влияет ли имя на судьбу ребенка?